Уральский университет выдвинул писательницу с Ямала на Нобелевскую премию

Фото: с сайта http://sreda.org/

Лауреатом Нобелевской премии по литературе 2015 года может стать писательница с Ямала. Об этом стало известно накануне, после того, как сотрудники Уральского федерального университета, что в Екатеринбурге, получили приглашение на выдвижение от Шведской академии.

– Мы в очередной раз воспользовались этим правом и выдвинули Анну Неркаги, – рассказал «Комсомолке» Леонид Быков, заведующий кафедрой русской литературы XX и XXI века УрФУ. – Это писательница очень маленького северного народа – ненцев. У нее небольшие произведения притчеобразного содержания на стыке литературы и фольклора. Поэтому в формулировке, посланной в шведскую академию, мы указали, что ее пронизанная мифологизмом проза страстно отстаивает культурную самобытность малого северного народа в условиях усиливающейся глобализации.

Анна Неркаги родилась в 1952-м году в горах Полярного урала. Ее литературный дебют состоялся в 1977-м году с выходом повести «Анико из рода Ного». Последнее ее произведение – повесть «Молчащий» – вышло в 1996-м году. Впрочем, признаются ученые, вероятность того, что Нобелевская премия достанется именно ей, невелика. За 12 лет еще ни один из выдвинутых УрФУ кандидатов ни разу не получал этой престижной награды.

– В прошлом году мы выдвигали белорусскую писательницу Светлану Алексеевич. Она более известна в мире, чем Анна Неркаги, так как уже завоевала целый ряд престижных европейских литературных наград, и она реально рассматривалась как кандидат на премию, но и она не получила ее, – отметил Леонид Быков. – В данном случае выдвижение призвано стимулировать интерес аудитории к творчеству Анны Неркаги.

Отметим, что Нобелевская премия по литературе вручается с 1901 года. Из русских писателей ее получили Иван Бунин, Борис Пастернак, Михаил Шолохов, Александр Солженицын и Иосиф Бродский.

ЦИТАТА В ТЕМУ

Предлагаем вам несколько выдержек из произведений Анны Неркаги:

«Год назад ушла в вечную ночь его жена, не совсем старая женщина Ламдо. Некому стало ставить по утрам их семейный чайный столик, некому починить кисы, разжечь огонь. Когда умирает женщина, она уносит с собой половину жизни, а потом начинаешь понимать, что тот, с кем ты делил дни, уносит еще и часть души» («Белый ягель», 1995 г.)

«Быстро и ловко растопив огонь, женщина нарубила мяса. Наполнив им до краёв черный прокопченный котел, повесила над пламенем. Все время, пока руки делали обычную работу, сердце и ум — свою. Ум назойливо и сварливо нашептывал:

— Ох и посмеются люди тундры над свадьбой твоего сына. Женщины воронами закаркают, и слово-червь поползет по снегам с быстротою ветра: сама мать жениха рубила мясо для котла, сама разжигала грешными руками чистый огонь новой жизни. Всё делала сама, как девчонка на побегушках, которая на нормальных свадьбах, подобно юркой мыши, носится с поручениями. Ни невеста, ни мать жениха не могут и не должны работать. Это грешно и не делает чести ни бедной, ни богатой свадьбе» («Белый ягель», 1995 г.)

«Две жены Маймы, сидевшие по обеим сторонам стола, почти ничего не поняли, но тоже испугались: если мужчины замолкли, значит, что-то случилось. Среди этих встревоженных, помрачневших людей только мальчик с чистым умным лицом, тонкими высохшими ножками и горбом улыбнулся вдруг — точно искорка в темноте вспыхнула. Узкие светлые глаза его заблестели, но не от слёз, а от сильного волнения. Желая погасить его или просто скрыть, он вскинул к лицу худенькие кулачки.» («Илир», 1978 г.)