Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+3°
Boom metrics
Политика22 сентября 2014 10:20

Захар Прилепин из Новороссии: За голову российского журналиста здесь платят в пять раз больше, чем за ополченца

«Комсомолка» публикует очередную часть дневников писателя о путешествии в охваченный войной регион [Часть 4, обновляется]
Захар Прилепин в окружении российских журналистов

Захар Прилепин в окружении российских журналистов

Фото: СОЦСЕТИ

Первая часть

Вторая часть

Третья часть

22 сентября, понедельник,12.28

Какие были времена обсуждать не будем — а то утонем в ненужном споре. Скажем так: какие были нравы!

Ладно бы на Великую Отечественную — на так называемую «белофинскую», то есть, насквозь «империалистическую», едет добровольцем поэт Арон Копштейн, прямиком из Литинститута (он погибает), едет молодой Слуцкий (ранен там и с денисдавыдовской бравадой пишет, что вырвало из плеча «на две котлеты).

В 1939 году Евгений Долматовский отправляется на освобождение Западной Украины и Западной Белоруссии «из-под панского гнёта» (это мы Долматовского цитируем).

Долматовский, между прочим, на пару с Луговским сочиняют песню для того, чтобы воевать было веселее:

«Белоруссия родная, Украина золотая,

Ваши светлые границы мы штыками оградим,

Наша армия могуча, мы развеем злую тучу,

Наших братьев зарубежных мы врагу не отдадим».

(Песню назовут «Марш красных полков» и она будет петься во всех частях).

В 1940 году — Евгений Долматовский уже входит с Советскими войсками в Прибалтику.

Про Отечественную вообще молчим: нынче всё чаще вспоминают про Хармса и всячески объясняют, почему же он говорил следователю, что хотел бы стрелять в красных офицеров, а не в немцев, а вообще отправились военкорами и обычными солдатами - Слуцкий, и Самойлов, и Межиров, многие иные...

Возвращались в орденах, в шрамах.

Никак не могу понять на какую войну в любом качестве поедут нынешние прогрессивные поэты и прочие блоггеры. Не знаю, в кого пальцем указать. Ну, Дима Кузьмин там, Миша Идов. кто там ещё помоложе, сами подскажете — можно такую переделку представить?

Хармс победил Слуцкого, Самойлова и Долматовского. И Симонова, и Твардовского. Почти сплошной Хармс вокруг. (Одна проблема: никто из них даже и не Хармс).

Почему говорю «почти» - потому что я тут с такими отличными ребятами спецкорами-военкорами познакомился, вай.

Один из замов по командной части батальона «Восток» сказал, что за убитого ополченца на той стороне платят 20 тысяч, а за журналиста российских каналов — сто. Дороже спецкоров-военкоров только командиры и всякие видные управленцы Новороссии.

- Да ладно? - спросил один из военкоров, они тут все скромные ребята. - Что-то не верю.

- Не веришь? - ответил ему ополченец с замечательным кавказским акцентом. - А давай проверим.

Среди спецкоров-военкоров есть тут Семён Пегов, который в статусе личных врагов Майдана пребывает с самого Майдана (он там сидел под снайперским обстрелом три часа, и потом его обвинили в том, что он сам этот обстрел и корректировал) и фигурирует в списке «врагов нации».

Семён уже несколько месяцев в Новороссии (до этого был революционный Египет и прочее).

Он поэт. Стихи у него отличные.

Так что, не всё потеряно, друзья, не всё потеряно. Одни ходят на Марш мира, другие — под обстрелом.

Вот одно из стихотворений Пегова.

РУССКИЙ ЛЕС

Мы живём, под собою не чуя войны.

Не стесняйся, боец, поправь проводок.

Мы живём, за собою не чуя вины.

Так у вас говорят, мусульманин-браток?

Русский лес - не заслон против зыбких песков

Твоих дум. Этот вывод жесток.

Он прольётся неслышно из наших висков.

Так поправь проводок.

Нашу лодку любыми волнами качай -

В ней когда-то качала права татарва.

Русский лес мы - ты прав - за базар отвечай,

Даже если деревья - в дрова.

Управляемый хаос и прочая муть

Нас на понт не возьмут. Нам - была ни была -

Завалиться меж грядок и там затянуть:

"Хезболла, ты моя, Хезболла"!

***

База нацболов в Луганске граничит с коттеджным посёлком, или улицей коттеджей, в темноте не рассмотрел - в любом случае, там жили не бедные люди до войны. Разговорились про животных, которые бродят стаями повсюду, и тут один нацбол говорит:

- Это ещё чего. У нас тут анаконда ползает. Видимо, тоже оставили.

И через секунду.

- Замёрзнет скоро - холодает же.

***

Про одного ополченца говорят: едва началась тут война, он от нетерпения рванул в Славянск на велосипеде, ночью. Все его знали, как конкретного ботана и такой ретивости никто не ожидал. Проехал 240 км. Выехал вечером, ехал всю ночь, на другой день приехал. Там уже были блок-посты, он на каждом останавливался и агитировал украинских солдат переходить на сторону ДНР. Его почему-то не убили - но тогда всё ещё раскачивалось.

Так и добрался, в общем. Теперь у него две медали уже.

***

Взяли в плен бойца из национальной гвардии. Оказалось: русский, с русской фамилией и русским паспортом. Говорят: я не идейный, просто денег не было, приехал заработать.

В Чечне тоже такие попадались в своё время.

Всё время хочется проследить жизнь такого человека, подряд, минуту за минутой, должна же быть какая-то разгадка. Например, однажды, когда ему было 5 лет, ему в ухо заползла мокрица, съела мозг, сама стала его мозгом.

Или ещё как-то.

***

Подвозили из Донецка мужика, которого недавно обменяли - ополченец. Его, когда он пропал, спутали с каким-то другим погибшим, и другого человека похоронили под его фамилией, поставили крест с табличкой. В общем, живёт человек, а у него и могила теперь есть - фамилия, имя, всё как положено, только одна дата перепутана.

Мы подвезли человека до его могилы. "Дальше сам" - говорит.

***

Когда проезжаешь в 3 км от позиций той стороны, ночью, ощущения становятся тонкими, хрустальными - кажется, тронь тебя и раздастся приятный звон.

Вообще же, когда ездили на передовую появилось совсем другое какое-то чувство. Одно дело - когда падают бомбы на Донецк - чёрт знает, откуда они летят, может, просто с неба, из ниоткуда. А другое дело, когда вдруг видишь чужие позиции и укрепления - и там люди, которые хотят убить людей, которые с этой стороны. Они там ходят, смеются и разговаривают. Точно так же как и здесь.

Сложно это осознать в какой-то ясности и простоте.

***

В Луганске немного заплутали поздно вечером. С нами ополченец, который был в плену, его только что обменяли. У него нет паспорта, отобрали на той стороне. Ему надо в местную центральную комендатуру.

На улице тьма, ничего не горит и никто не ездит. Как и где искать - непонятно.

- Луганск знаешь? - спрашиваем его.

- Я Екатеринбург знаю. - отвечает ополченец грубовато. Но по делу.

***

О том, что за российского журналиста дают на той стороне 100 штук, рассказал взятый в плен боец батальона "Айдар" (бойцу батальона "Восток", что характерно. То есть, идёт война Новороссии с Украиной: "Айдар" против "Востока").

Сто штук, в общем.

Писатели почём идут, надо узнать текущие расценки.

Интерес простой: в России есть десяток литераторов, которых обязательно стоит передать туда тайным грузом.

Для той стороны опять же сюрприз. Вскрывают они коробку, даже глаз подёргивается от ожидания - а там не какая-то падла, от которой мутит и воротит, а - неожиданно хороший, приличный человек. Выпутывается из обёртки, чихает. Все удивлены и рады.

Впрочем, могут запечатать и обратно прислать, тоже возможно.

***

Некоторые военкоры тут торчат уже несколько месяцев, приходится лечить нервы любым доступным способом.

Короче, идёт прямой выход на один из центральных каналов, камеру выставили, съемка на улице. Стоит военкор, говорит встревоженным, но твёрдым голосом про обстановку на фронтах: обстрелы, зачистки, так вот и так, мы сами находимся в месте боевых, за нами зелёнка, из которой возможны провокации...

Тут коллега военкора с другого канала, зла никому не желая, появляется в кадре и неспешно справляет малую нужду на эту самую зелёнку.

...Страна этого не увидела к сожалению. Но в аппаратной были в восторге. Успели исправить.

***

У вас там Марш мира. Спрашивают, как ополченцы к этому относится. По-моему, тут эти прогулки никто не обсуждает вообще.

Однако я отсюда одним глазком успел заметить восторг и трепет лучших людей: Боже ж ты мой, нас много, мы заполонили целую улицу, отсель и дотель, а какие лица, какие лица, удивительные.

Лирику прочь; в общем, было там 15 тысяч человек.

Ну, вот вам простая арифметика. В Новороссии имеется (прошло через неё или осталось в ней) ещё 15 тысяч человек из России.

(Плюс к ним 15 тысяч матерей и жён молятся за них, да простится мне сказанное сейчас - я же вижу, как дрогнул от брезгливости рот у приличного человека. Тем не менее, за них молятся ежедневно по всей стране, а за вас в целом - нет, потому что у вас и так всё хорошо).

15 тысяч на 15 тысяч. И теперь представьте, что случился страшный миг, и две эти колонны встретились. Одни с "удивительными лицами", другие просто с лицами. Нет, даже так: одни с удивительными лицами, а вторые - с удивлёнными.

И собственно вот.

23 сентября, вторник, 09:58

Ехали в Газели с выпущенными из плена ополченцами. Их было 14 человек. Наконец, рассмотрел всех вблизи. И послушал.

Возраст 45-65 лет. В основном - где-то в районе полтинника.

Если одним словом определить: работяги.

Но не деклассированный тип работяг - из убитых моно-городков, а тот прежний, советский. Когда работяга с завода записан в библиотеку, у дивана всегда лежит книжка, с закладкой уголком страницы, а порой в театр с женой и так далее. Думаю, многие помнят этот тип ещё: принципиальный, упрямый, правильный, читает "Науку и технику", лоджию сам обустроил, плитку в ванной сам положил, отлично отгадывает кроссворды, но не потому, что нахватался ответов в других кроссвордах, а потому что твёрдо знает многие штуки на свете. Сыну объяснит ответ по истории или географии. Патриот, естественно.

Одно время, лет 20 назад, был антисоветчиком, но за несколько лет прошло.

Помню, я одно время работал на заводе, но не рабочим, в 90-е. Там какие-то местные криминальные бригады тащили всё подряд с завода, обычная охрана не справлялась и ставили патруль ОМОНа с оружием.

Вот я каждый день встречал этих работяг, когда они возвращались со смены, и даже развозил их иногда по домам на "Волге", чтоб они пешком не шли - от завода не было транспорта вечером до городской зоны, а ходьбы - на полчаса, шутка ли.

Этот рабочий тип я узнал в автобусе с пленными. От них даже запах шёл прежний - рабочего человека, курящего, опрятного.

Мы там многие вещи обсудили, они дружно и хрипло, как и положено работягам, смеются (потом многие хватаются за рёбра - у многих отбито нутро), все поголовно курят - торопливо, досмаливая, будто торопясь на смену. За четыре часа в машине никто ни разу не выругался матом.

Единственное отличие от того, советского типа - почти все крестятся, когда залезают в машину. Ехали ночью, линия фронта то приближается, то удаляется - а они только что из плена - ну, понятно.

Рассказывает один из них:

- В ополчение вступил в Славянске. Когда выходила колонна, я ехал за рулём грузовика, рядом взрыв - осколком ранило в переносицу. Машина врезалась. Потом гляжу - и бензина нет. Пока выскочил на дорогу - наша колонна прошла. Очень быстро неслись. Я забежал в какой-то двор. Не прошло и пяти минут - прямо вослед за нашей колонной идут. Слава Богу, не выскочил навстречу - по-русски же говорят, сразу и не отличишь. Потом слышу: "Начинаем зачистку!" ...Спрятался в зелёнке, там и провёл всю ночь. В укромном месте закопал автомат и камуфляж. Вернулся домой, это было 6 июля. А 29 июля меня сдали местные доброжелатели - так и так, мол, ополченец. С тех пор был в плену.

- Семья есть?

- Жену похоронил. Один сын в Краматорске живёт, ему 25 лет. Другой воюет где-то. Но я пока не дозвонился до него - тут разве найдёшь кого.

***

Ещё в Ростове, едва вышел из аэропорта, таксист оценил быстрым взглядом и спросил:

- До границы?

Ему, конечно, не признался: мало ли, больно внимательный.

Русских тут много, про отпуска - совсем не шутка, люди в России берут отпуск - и сюда. Многие бросают работы.

Артём из Сибири, бывший контрактник, невысокий, разговаривает медленно, остроумный, держится с достоинством, заехал сюда в мае. Никуда уезжать не собирается пока. Ездит с русским паспортом через все блок-посты. В основном его, конечно, все знают - но те, кто не знает - верят на слово.

Русским при встрече очень многие рады.

Жителям на улице, если в чём-то тебя заподозрили, тоже российского паспорта достаточно. Проблемы могут быть как раз с украинским.

В магазинах и кафе Донецка часто берут русские деньги.

Тут надо много русских денег. И прочих вещей.

Пацаны-другороссы из развед-взвода, родня пленных и прочие другие люди дали много заданий. Будем собираться домой понемножку.

Новороссия не заканчивается.

ЕЩЕ РЕПОРТАЖ ИЗ НОВОРОССИИ

Как мы разминировали Донбасс

Алексей ОВЧИННИКОВ

- … Валдай, тут гранату камнем посекло, она не рванула, заберешь? - едва мы входим в штаб ДНР города Снежное, как к командиру минно-подрывного взвода с позывным Валдай пристают ополченцы. - Мы ее вон там, под броник положили.

Сапер бережно вытаскивает гранату, аккуратно осматривает.

- Не рванет? - переспрашиваем. На всякий случай, из-за его спины.

- Не исключено, - равнодушно отвечает Валдай, куда-то выносит ее, а потом возвращается: - Поехали? (читайте далее)

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Фабрика подлецов: кто и как ведет информационную войну на Украине

Мы все уже забыли, что всего 100 лет назад мы, русские, украинцы и белорусы, были одним народом – великороссами, малороссами и белороссами. Если мы посмотрим любую перепись населения Российской Империи, то увидим, что не было разделения на отдельные нации, и все мы были РУССКИМИ. Что же произошло за эти неполные 100 лет с нами, кем и какими методами удалось настолько изменить наше сознание, что брат пошел войной на брата? (читайте далее)

МЕЖДУ ТЕМ

За что ополченцы любят группу «25/17»?

Наш корреспондент рассказывает о московской команде, песни которой стали бальзамом для целого поколения людей, израненных окружающих их ложью и лицемерием

Сепаратисты вовсю слушают российскую группу «25/17», сообщает писатель Захар Прилепин, который сейчас находится в поездке по Новороссии. «Что это за группа такая и почему она так воодушевляет ополченцев?» - задались вопросом те, кто никогда о ней слышал. Рассказываем. (читайте далее)